После того, как переговоры Александра Лукашенко и Владимира Путина в Сочи 22 августа «прошли очень хорошо», белорусский лидер вынужден был дать подробное интервью, чтобы разъяснить, чего же в ходе этих переговоров удалось добиться. Из интервью стало понятно, что результата у прошедшей встречи было всего два: утверждение кандидатуры Михаила Бабича в качестве нового посла России в Беларуси и достижение договоренности о новой встрече двух лидеров с участием правительств двух стран в сентябре 2018 года.
После новых переговоров 21 сентября с участием правительств двух стран, которые были «тяжелыми, но результативными», Лукашенко провел совещание с правительством, чтобы рассказать о достигнутых договоренностях и обсудить порядок их реализации. Ранее Дмитрий Песков подтвердил, что готовится еще одна встреча двух президентов — в белорусском Могилеве в рамках Пятого форума регионов Беларуси и России, который запланирован на
Впрочем, частые встречи лидеров двух стран едва ли свидетельствуют о позитивной динамике двусторонних отношений, страдающих от неразрешенных торговых и экономических споров.
Цена вопроса
Причиной для более активного общения Лукашенко и Путина является возникшее у российской стороны желание в одностороннем порядке пересмотреть договоренности, достигнутые в апреле 2017 года. Тогда, после очередного кризиса в двусторонних отношениях, вызванного разногласиями по вопросу о цене на газ, Минск и Москва договорились о небольшой скидке на газ для Беларуси, а также о предоставлении белорусской стороне права проводить «перетаможку» (то есть, получать в свой бюджет деньги от экспортных пошлин) шести миллионов тонн российской нефти. Тогда же были согласованы объемы поставки российской нефти для переработки внутри Беларуси на уровне 18 млн тонн.
Данные договоренности ставятся под вопрос по двум причинам. С одной стороны, цены на нефть на мировом рынке с апреля 2017 года существенно выросли, что автоматически увеличило сумму, которую белорусская сторона получает за «перетаможку» шести миллионов тонн российской нефти. Поскольку соответствующие платежи были заложены в российский бюджет в виде фиксированной суммы (24,6 млрд руб., или около $460 млн по курсу первого полугодия 2018 года), данная флуктуация создала необходимость внесения новых изменений в бюджет. С этим не согласно Министерство финансов России, где не хотят увеличивать потери бюджета из-за выполнения союзнических обязательств.
Еще более серьезная проблема состоит том, что при заключении апрельских соглашений стороны обошли вниманием вопрос поставки российских нефтепродуктов на белорусский рынок. В результате лишь за первое полугодие 2018 года Беларусь нарастила импорт российских нефтепродуктов на 49,4% (до 2,1 млн тонн стоимостью $0,8 млрд долларов).
По мнению российской стороны, данный объем значительно превышает потребности белорусского внутреннего рынка и в основном служит для организации реэкспорта нефтепродуктов в третьи страны после минимальной переработки в Беларуси. Это ведет к зачислению экспортных пошлин в белорусский бюджет и соответствующим потерям российского бюджета. Более того, существовавший ранее уровень импорта нефтепродуктов из России был тоже признан российскими ведомствами чрезмерным. Так, 5 сентября директор департамента налоговой и таможенной политики Минфина РФ Алексей Сазанов заявил, что при поставках нефтепродуктов в Беларусь российский бюджет недополучает экспортные пошлины: По его словам, «в прошлом году мы потеряли на этом 10 млрд рублей, в этом году только за первое полугодие — еще 10 млрд». Москва даже пригрозила потребовать возврата утерянной бюджетом суммы. По мнению российской стороны, максимальный объем беспошлинных поставок, исходя из потребностей белорусского внутреннего рынка, может составлять не более 300 тысяч тонн в год.
Что касается объемов «перетаможки», то на следующий год российский бюджет предусматривает по данной статье перечисление экспортных пошлин в объеме 26,2 млрд рублей. По текущему курсу российского рубля это уже меньше $400 млн.
Все это происходит на фоне проведения российской стороной налогового маневра, в результате которого Беларусь будет получать более дорогую нефть, а объем получаемых экспортных пошлин будет уменьшаться. По подсчетам белорусского Министерства финансов, уже в 2019 году это приведет к тому, что бюджет потеряет $300 млн. По мнению белорусской стороны, данные потери, которые будут лишь увеличиваться с течением времени, должны быть компенсированы.
Результаты переговоров
Переговоры в Сочи завершились во многом, как и предыдущие, — принятием минимального количества решений и сохранением максимальной степени неопределенности. Примечательно при этом, что российская сторона вообще отказалась комментировать их итоги, отменив даже традиционный выход к прессе.
Судя по словам Лукашенко и членов белорусского правительства, некоторые вопросы, стоявшие на повестке, были решены положительно.
В частности, Россия отказалась от претензий, касающихся дополнительной выгоды, полученной Беларусью от «перетаможки» нефти и переработки российских нефтепродуктов. При этом Москва, вероятно, согласилась на возобновление перечисления экспортных пошлин от «перетаможки» нефти в белорусский бюджет сверх ранее утвержденной суммы. В ответ Беларусь не будет претендовать на увеличение скидки на закупаемый в России газ.
Россия будет поставлять в Беларусь объем нефтепродуктов, достаточный для «полной загрузки» перерабатывающих мощностей страны. Однако неизвестно, какой именно объем будет поставляться. Ранее российская сторона заявляла о том, что намерена оценивать потребности белорусской стороны в нефтепродуктах, проверяя обоснованность заявляемых белорусскими предприятиями потребностей в индивидуальном порядке напрямую силами Минэнерго.
Беларусь также пыталась добиться положительного решения ряда других вопросов.
Ранее Россельхознадзор неоднократно закрывал доступ на российский рынок белорусским производителям молочной и мясной продукции. По этому вопросу были достигнуты договоренности о восстановлении такого доступа и поставке из Беларуси всего недопоставленного объема продовольствия в 2018 году, а также об увеличении в 2019 году закупок молочной продукции на 2%, а мясной — на 11%. С одной стороны, данный результат обусловлен возникшим на российском рынке дефиците по ряду товарных позиций (например, по сухому молоку). В то же время реализация данных договоренностей и далее будет зависеть от работы ведомств, конкретных результатов проверок предприятий и других обстоятельств, поэтому стабильными их назвать нельзя.
Беларусь рассчитывала также на получение финансовых ресурсов — двух траншей по кредитной программе ЕФСР, Евразийского фонда стабилизации и развития, ($400 млн) и дополнительного кредита для рефинансирования задолженности Минска перед Москвой ($1 млрд). Из этой суммы подтверждено лишь выделение Беларуси одного транша по кредитной программе ЕСФР ($200 млн).
Отсутствуют конкретные договоренности и по другим вопросам: о транспортных перевозках, сотрудничестве в машиностроительном комплексе, едином визовом режиме и режиме пересечения белорусско-российской границы для граждан третьих стран.
Проблема для Кремля
Постепенное уменьшение объема поддержки белорусской экономики со стороны России — это не новость в белорусско-российских отношениях. Однако нынешний этап примечателен сразу несколькими обстоятельствами.
Во-первых, белорусское руководство в полной мере осознало необратимость данного процесса и уделяет значительные усилия как диверсификации своих внешнеэкономических связей, так и реформированию экономики внутри страны. После отставки экономически довольно либерального правительства в августе 2018 года Лукашенко назначил еще более молодой состав Совета Министров, для которого развитие «новой экономики» является второй по важности задачей (на первом месте — решение долговой проблемы). И здесь парадоксальным образом именно давление со стороны России играет роль серьезного стимула, подталкивающего власти к реформам.
Во-вторых, эта «модернизирующая» роль России медленно, но верно приближает Беларусь к выполнению условий для запуска кредитной программы с Международным валютным фондом. Выход на 100%-ное возмещение затрат ЖКХ за счет платежей населения в соответствии с внутренними документами должен состояться до 2021 года. В то же время важные элементы реформы государственного сектора (как, например, ликвидация избыточной занятости, внедрение элементов корпоративного управления) уже реализуются. При этом заключение соглашения с МВФ может дать Беларуси существенную финансовую поддержку и резко снизить зависимость Минска от финансовых ресурсов российской стороны.
В-третьих, в ближайшее время весьма интересно может сложиться ситуация вокруг диверсификации поставок нефти на белорусский рынок. В то время как рост цен на нефть и российский налоговый маневр нивелируют выгоды от получения Беларусью российского сырья, Минск оказывается более открытым для получения его из других источников. Если при этом Китай, как и анонсировал, не свернет закупки иранской нефти после вступления в силу американских санкций, то может возникнуть ситуация, когда на международном рынке для Минска окажется доступной подешевевшая иранская нефть (переговоры по данному вопросу Минск ведет). В таком случае перенастройка нефтяных поставок может серьезно снизить нефтяную зависимость Беларуси от России.
В-четвертых, с конца 2018 года может начаться новый этап в белорусско-европейских отношениях. Как заявил комиссар Европейской комиссии (ЕК) Йоханнес Хан, уже в текущем году Беларусь и ЕС могут подписать соглашение о приоритетах сотрудничества. Параллельно Представительство ЕК в Беларуси заявило о готовности далее двигаться к подписанию соглашения об упрощении визового режима между Беларусью и ЕС. Существенно нарастил свой портфель в Беларуси Европейский банк реконструкции и развития. Интенсификация белорусско-европейского сотрудничества не только дает Минску дополнительные ресурсы и упрощенный доступ на огромный рынок, но также усиливает заинтересованность Китая в развитии сотрудничества с Беларусью.
Все эти тенденции, безусловно, не означают, что Беларусь «уходит на Запад» или готовится дистанцироваться от России в достаточной степени, чтобы поставить под вопрос свое участие в интеграционных образованиях на постсоветском пространстве. Конечно, непредсказуемость внешней политики Кремля делает снижение зависимости от его воли безальтернативным стратегическим приоритетом для Минска. Однако форсировать реализацию данного приоритета у белорусского руководства нет ни желания, ни ресурсов.
Проблема в том, что относительная успешность Беларуси в диверсификации экономических связей рассматривается Москвой как угроза своему доминированию. На фоне стагнации экономики, растущей изоляции и непопулярных реформ у России остается все меньше возможностей удерживать Беларусь в сфере своего влияния за счет привлекательности сотрудничества и перспектив развития. По этой причине, как и в случае с Украиной в 2013 году, все более сильным становится соблазн попытаться прекратить западный «дрейф» Минска силовым способом и заодно получить при этом очередную «победоносную войну» для консолидации распадающегося «крымского консенсуса». И назначение послом в Беларусь действующего силовика Михаила Бабича вполне укладывается в данную логику.
Однако Лукашенко явно не намерен повторять печальную участь Януковича. Поэтому ставки в белорусско-российских отношениях продолжают расти.