Отношения между Туркменистаном и ЕС выходят на новый уровень, так как 6 июля 2019 года официальные лица ЕС и правительство Ашхабада подписали соглашение об открытии первого дипломатического офиса ЕС в центральноазиатской стране.
Новый офис ЕС будет иметь статус полноценной делегации, что является улучшением по сравнению с отделением связи, которое ЕС имело в Туркменистане в течение нескольких лет. Решение было принято после того, как Европейский совет утвердил в июне новую стратегию ЕС по Центральной Азии.
Создание постоянного представительства ЕС в Ашхабаде может позволить ЕС активизировать политический, экономический и секторальный диалог. Также это будет способствовать улучшению ситуации в таких областях, как права человека, энергетика, безопасность, климат и верховенство права.
Отношения ЕС с Туркменистаном базируются на временном соглашении по торговле и связанными с торговлей вопросами, которое было подписано в 1998 году и продлено в 2010 году. Европейский парламент ещё не ратифицировал Соглашение о партнёрстве и сотрудничестве с Туркменистаном. Вступление в силу такого соглашения позволит расширить сотрудничество во всех секторах, а также создаст официальный Совет сотрудничества, проводимый на уровне министров. Стоит отметить, что количество официальных и деловых делегаций, посетивших Туркменистан, за последние годы возросло.
По словам Временного Поверенного Представительства ЕС в Туркменистане Любомира Фреборта, «ЕС остаётся одним из главных торговых партнёров Туркменистана, но есть больше пространства для увеличения нашего торгового обмена, который составил около 700 млн. евро в 2018 году (согласно статистики ЕС). Касательно инвестиций — есть потенциал для больших двусторонних инвестиций ЕС — Туркменистан». Однако из-за высокого уровня коррупции в стране и полного контроля экономики государством, для европейских инвесторов Туркменистан остаётся не очень привлекательным.
Региональные проекты в области транспортной и энергетической инфраструктуры являются приоритетными направлениями развития отношений между ЕС и Туркменистаном.
В ходе встречи 6 июля Министр иностранных дел Туркменистана Рашид Мередов и Верховный представитель ЕС по внешней политике Федерика Могерини обсудили региональные проекты, включая строительство газопровода ТАПИ, связывающего Туркменистан с Афганистаном, Пакистаном и Индией, подчеркнув их приверженность выполнению совместных стратегических задач.
Особое внимание уделяется проекту прокладки
ЕС поддерживает проекты, которые бы связали Центральную Азию с Афганистаном как способ стимулирования любых процессов мира и примирения в Афганистане. Более того, проект газопровода по дну Каспийского моря расширил бы возможности диверсификации импорта газа в ЕС. Он мог бы стать альтернативой газопроводу «Северный поток-2», учитывая, что новая глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен заявила, что газопровод «Северный поток-2» несёт в себе чрезмерную опасность зависимости от российских энергоносителей для стран ЕС. Следовательно, для Туркменистана реализация проекта, направленного на вывод туркменских углеводородных энергоносителей на европейские рынки, является стратегически перспективной.
До 2009 года «Газпром» был крупнейшим экспортёром природного газа Туркменистана. Однако экспорт газа в Россию был приостановлен с 2016 по 2019 годы из-за недоговорённости по цене на газ и обвинения Туркменистана в нарушении положений контракта с «Газпромом». Поставки были возобновлены в апреле 2019 года. Интересно, что возобновление поставок произошло в период активизации интереса ЕС к Центральной Азии в целом и к импорту туркменского природного газа в частности.
Туркменистан переживает период экономического кризиса. В стране наблюдается гиперинфляция и нехватка продовольствия. Политический режим слабеет. В таком контексте может усилиться конкуренция за влияние на страну. На такое влияние претендует в первую очередь Китай, с которым Туркменистан имеет самые сильные экономические связи, а также Россия и ЕС, которые заинтересованы в укреплении своих позиций в регионе.
Проблемным вопросом в отношениях с ЕС остаются права человека.
Правительство Туркменистана является одним из самых репрессивных правительств в мире, с давним опытом заключения в тюрьму активистов и правозащитников. Пытки широко распространены в стране. Большому количеству людей без объяснения причин запрещён выезд за границу. Правительство почти ничего не говорит о местонахождении более 100 человек, исчезнувших из тюремной системы после закрытых, несправедливых судебных процессов.
«Репортеры без границ» назвали Туркменистан худшей страной в мире по свободе прессы в своем отчете за 2019 год, хуже, чем Северная Корея. Все известные социальные сети в стране заблокированы. Все местные СМИ контролируются государством. Горстка журналистов, которые работают на иностранные СМИ, постоянно подвергаются преследованиям и рискуют жизнью, выполняя свою работу.
Рейчел Денбер, высокопоставленный сотрудник Human Rights Watch, призвала Федерику Могерини сообщить туркменскому правительству, что новый офис ЕС «не пожалеет усилий, чтобы настаивать на реальных изменениях в области прав человека в стране» [5].
ЕС ведёт с Туркменистаном, так же, как и с Беларусью, Китаем и иными странами, так называемый «структурированной диалог по правам человека». Такой диалог позволяет ЕС более детально обсуждать ситуацию с правами человека в третьей стране. Однако остаётся непонятным, что следует после таких диалогов. Отчёты ЕС не дают чёткой оценки того, насколько страна ответила на те или иные требования и, соответственно, предпринял ли ЕС дальнейшие шаги. Внешние же оценки диалогов не являются общедоступными. Поэтому говорить о реальном влиянии таких диалогов трудно.
В Туркменистане хоть и видны некоторые законодательные изменения, как, например, принятие всеобъемлющего Национального плана действий по правам человека в 2016 году и назначение первого омбудсмена, практическая имплементация таких изменений малозаметна.
Вопрос авиабезопасности также является проблематичным аспектом двусторонних отношений.
В феврале 2019 года Европейское агентство по авиационной безопасности (EASA) наложило запрет на все рейсы авиаперевозчика Туркменистана, государственной авиакомпании Turkmenistan Airlines, «в ожидании восстановления соответствия определенным международным стандартам безопасности полётов». Дополнительных подробностей о причине такого решения не указывалось. В то же время в европейский «чёрный список» авиакомпаний, включающий 13 кыргызских перевозчиков, «Туркменские авиалинии» не были включены.
Национальный перевозчик Туркменистана нанял Lufthansa Consulting для оказания помощи в разработке и реализации ряда мер по совершенствованию систем управления безопасностью и качеством. Окончательный аудит EASA запланирован на август 2019 года. В целом корректирующие меры будут включать усовершенствования всей управленческой и операционной структуры авиакомпании, в частности системы управления безопасностью полётов и мониторинга данных.
Следует отметить, что вместо многовекторной внешней политики Ашхабад долго выбирал путь постоянного нейтралитета, статус, одобренный ООН в 1995 году. Таким образом страна хотела избежать давления со стороны внешних держав. В итоге режим стал изоляционным с ограниченной вовлечённостью в мировую экономику и региональные структуры. Но в условиях существующих внутренних вызовов, как наркотрафик, коррупция, недостаток продовольствия, экстремистские настроения и так далее, а также региональной нестабильности, Туркменистан не выигрывает от своего внешнеполитического нейтралитета, а внешние игроки всё равно будут влиять на страну из-за своих геополитических интересов.
Президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов поздравил Урсулу фон дер Ляйен с избранием на пост Президента Европейской комиссии, заявив, что в Туркменистане высоко ценятся отношения с ЕС, и есть стремление к дальнейшему развитию и укреплению многовекторного и эффективного сотрудничества.
Если Туркменистан действительно хочет, чтобы сотрудничество с ЕС стало эффективным, стране необходимо проводить большое количество реформ в соответствии с европейскими требованиями. Наличие нового представительства ЕС в Ашхабаде может способствовать изменениям, но, с учётом особого политического режима в стране, реальные реформы зависят не от ЕС.