Что думают в Беларуси о претензиях России по транзиту спецгрузов в Афганистан
После некоторой пазы, которая образовалась после сочинской встречи Назарбаева и Путина, Казахстан снова стал представляться в российских СМИ как некий предатель, за спиной договаривающийся с врагами. Одновременно тихим сапом подмывается госполитика по всем направлениям: образование, кадровая, языковая и национальная политика и т.д. Примерно схожее давление испытывает и Беларусь. Но тональсть и градус обвинений все же выше, чем в ситуации с Казахстаном. Список претензий большой — контрабанда, рост национализма, празднование Дня Победы, участие белорусских граждан на украинской стороне в конфликте на Донбассе и т.д. В этом контексте выход президента Лукашенко с заявлением о том, что если республика не выйдет на самодостаточный режим, то ее ждет незавидное будущее, не выглядит диссонансом. С чем связано обращение белорусского лидера к негативным сценариям, «Саясат» спросил у Арсения Сивицкого, директора Центра стратегических и внешнеполитических исследований.
Президент Беларуси Александр Лукашенко заявил, что в случае провала в экономике республика может потерять независимость, мол «надо будет или в состав какого-то государства идти». В состав кого государства может войти Беларусь?
Действительно заявление получилось резонансным, особенно на фоне того, что оно было сделано спустя всего нескольких дней после встречи Александра Лукашенко и Владимира Путина в Минске, где проходил Высший государственный совет Союзного государства. Александр Лукашенко обозначил три негативных сценария, в случае если Беларусь не сможет стать экономически состоятельным государством. Первый — вхождение в состав кого-то государства (и здесь явно имеются в виду не страны Балтии, Польша или Украина). Второй — конфликт по типу, который был развязан в отношении Украины. Третий — превращение в так называемое «failed state» или «несостоявшееся государство», об которое, как выразился Александр Лукашенко, все будут вытирать ноги. Это негативные сценарии, а не варианты между которыми выбирает Беларусь. Однако эти сценарии, и обращение к ним белорусского президента, в какой-то мере отражает линейку вызовов и угроз, которые сегодня актуализируются перед Беларусью, в том числе и в отношениях с Российской Федерацией. Не секрет, что Беларусь очень сильно зависит от российского рынка, от поставок российских энергоресурсов, от кредитно-финансовой поддержки. И в последние годы мы видим, что Кремль активно использует эту зависимость как инструмент давления, чтобы добиться от Беларуси стратегических уступок, и таким образом подорвать независимость и суверенитет республики. Эти уступки связаны, прежде всего, с требованием подчинить внешнюю и военную политику Беларуси стратегическим приоритетам Кремля, усилить контроль над внутриполитической сферой, а также некоторыми секторами белорусской экономики (ВПК, энергетика). В частности, разместить российские военные базы для того, чтобы втянуть нашу страну в конфронтацию с Украиной и Западом. Поэтому заявление Александра Лукашенко во многом отражает сценарии, которые могут быть реализованы в отношении Беларуси, если наша страна не сможет устранить критическую зависимость от России и выстроить самодостаточную экономическую модель.
Между Россией и Беларусью периодически возникает напряжение с разными градусами и тональностью. Но, несмотря на это недопонимания всегда преодолевались. Поэтому с одной стороны, все привыкли. С другой стороны, Александр Лукашенко поставил вопрос ребром — так сказать «на щите либо со щитом». Чем отличается эта серия от предыдущих и чем она закончится?
Мне кажется, главное отличие от предыдущих конфликтов заключается в изменении геополитической обстановки и в переходе внешней политики Российской Федерации в наступательный режим. При том, что ее наступательность ощущают постсоветские страны, которые формально являются или союзными, или дружественными. В 2014 году Россия атаковала дружественное государство — Украину, с которой у нее подписано огромное количество соглашений и по некоторым вопросам интеграция была глубже, чем, например, с Беларусью, все-таки Украина размещала российскую военную базу Черноморского флота, был подписан так называемый «Большой договор», существовал уникальный договор о военно-техническом сотрудничестве, которого у Украины не было ни с одним государством мира. Тем не менее, все это не помешало России прибегнуть к агрессивным военным действиям против Украины в силу того, что та независимая внешняя политика, которую проводил Киев, и выбор в пользу в пользу евроатлантической интеграции не соответствовала стратегическим приоритетам Кремля.
Сегодня мы видим, что все больше критики звучит с российской стороны в адрес независимого и суверенного курса, который проводится Беларусью на международной арене. Эта критика вызвана, прежде всего, многовекторным подходом Беларуси во внешней политике, стремлением Минска позиционировать себя как нейтральную переговорную площадку для решения российско-украинского конфликта и разрешения противоречий между Россией и Западом. В российских аналитических выкладках все чаще можно встретить тезис о том, что Запад якобы собирается оторвать Беларусь от России, подорвать политические и экономические связи между Минском и Москвой, таким образом закрепить Беларусь в сфере западного влияния. Конечно, эти оценки не соответствуют действительности. Беларусь не собирается вступать ни в Европейский Союз, ни в НАТО. Беларусь даже не собирается заключать договор об Ассоциации с ЕС. Со стороны Европы есть ограниченные ожидания в отношении нашей страны. При этом тезис о желании Запада оторвать Беларусь от России с одной стороны, свидетельствует о стратегическом страхе России потерять контроль и влияние в Беларуси. А с другой стороны, он содержит намек на стремление Кремля это влияние и контроль, наоборот, усилить, чтобы избежать негативного для себя сценария развития событий в среднесрочной перспективе.
Все больше свидетельств того, что Россия пересматривает стратегический характер отношений с Беларусью, переходит к одностороннему продавливанию своих интересов в военно-политической и экономической сферах без учета позиций своего союзника. В этом контексте, к сожалению, нельзя исключать, что между Россией и Беларусью может вспыхнуть серьезный кризис, тем более, что Кремль только начинает свой очередной политический цикл, а Беларусь подходит к его завершению — в
Сложилось впечатление, что по ключевым вопросам Минск поддерживает российскую внешнюю политику...
Я бы не сказал так. Наоборот, по всем основным вопросам международной повестки дня, которые важны Российской Федерации, Минск не поддерживает Кремль. Ни в конфликте с Грузией в 2008 году, ни в конфликте с Украиной, Беларусь не поддержала Россию. Более того, Беларусь осуждает эти действия, так как со стороны это выглядит так, что Россия осуществила агрессию против дружественных стран. Минск не признал независимость Южной Осетии и Абхазии. Беларусь также не признала аннексию Крыма. Минск привержен территориальной целостности Украины и Грузии. Наше голосование по резолюциям в Генеральной Ассамблеи ООН не является маркером поддержки Беларусью российской агрессии в отношении Украины. Минск традиционно голосует против всех резолюций, связанных с проблемами прав человека, что, собственно говоря, и было продемонстрированно на примере резолюции по ситуации с соблюдением прав человека в Крыму.
Далее, Минск не разметил российскую военную базу в 2015 году, как этого требовал Кремль. Беларусь не поддерживает Россию в ее конфронтации с Западом, наша республика не хочет и не готова нести издержки за ту внешнюю и военную политику, которую проводит Москва на международной арене. В то время как российское руководство настаивает на том, чтобы Беларусь выполняла свой союзнический долг и разделяла бы все соответствующие издержки — присоединилась к санкционной войне, отправляла свои вооруженные силы для участия в совместных операциях и конфликтах, углубляла бы военно-политическую интеграцию и т.д. С точки зрения Кремля это легитимные требования за ту экономическую и политическую поддержку, которую Россия оказывала все это время Беларуси. Но в свою очередь Минск считает, что все необходимые обязательства в рамках Союзного государства, в рамках ЕАЭС, Беларусь выполняет в полном объеме.
Подытоживая можно сказать, что позиция Минска и Кремля по многим вопросам международной повестки очень серьёзно расходятся. И это расхождение и создает напряжение в отношениях.
У Казахстана тоже есть своя правда на российское претензии, которые, к слову сказать, после некоторой паузы вновь стали педалироваться как в СМИ, так и российскими дипломатами. В этой связи такой вопрос — как Минск, будучи членом ОДКБ, относится к открытию маршрута для американских спецгрузов через Казахстан?
В Беларуси считают, что Казахстан, как независимое и суверенное государство имеет полное право на проведение независимой и многовекторной внешней политики, исходя из своих национальных интересов. Если говорить об участии Казахстана в транспортировке спецгрузов для миссии в Афганистане, то здесь необходимо напомнить, что в свое время именно Россия выступила с предложением организовать транзит через свою территорию в рамках так называемой «Северной распределительной сети». Специально для этой цели российская сторона организовала мультимодальный логистический коридор, создала соответствующую логистическую базу в Ульяновске для перевалки грузов с железной дороги на авиатранспорт. Когда российская сторона начинала переговоры по этому маршруту, а они начались практически одновременно с началом операции США в Афганистане, то Россия не привлекала к переговорам своих партнеров по ОДКБ. Во многом и Беларусь, и Казахстан присоединились к этому проекту по инерции и были вынуждены подстраиваться под ту линию, которую проводила РФ по этому вопросу. Тот факт, что российская сторона в то время не консультировалась со своими союзниками, не учитывала их позицию, не координировала этот вопрос по линии ОДКБ, безусловно, не дает никаких оснований России критиковать будь то Казахстан, который сегодня участвует в проекте по транзиту американских спецгрузов для миссии в Афганистане, будь то Беларусь, которая стремиться поддерживать прагматические отношения с США. Сами претензии выглядят странными. При этом все понимают, что из-за своих агрессивных действий в отношении Украины, Россия потеряла этот транзит, так как сотрудничество с США в этой сфере было разорвано в 2015 году. И когда это решение принималось российское руководство тоже не консультировалось ни с белорусскими, ни с казахскими партнерами. Поэтому, мне кажется, критика со стороны России по отношению к Казахстану, она не только не оправдана, но и не имеет под собой веских оснований. Но в то же самое время, как и в случае с Беларусью, эта критика является отражением стратегических страхов Кремля упустить Казахстан из своей своей зоны влияния. Тем не менее, российская сторона уже давно действует в режиме одностороннего продавливания собственных интересов, без учета интересов и позиций своих союзников как рамках ОДКБ, так и в рамках ЕАЭС. И к сожалению, чем активнее Казахстан и Беларусь будут проводить независимою и многовекторную внешнюю политику, тем сильнее Кремль будет критиковать Минск и Астану и обвинять их в нарушении союзнических обязательств.
«Саясат»