Для тех, кто в последнее время наблюдал за развитием ситуации вокруг Азовского моря, нынешнее российско-украинское обострение не является чем-то неожиданным. Однако, вряд ли оно перерастет в более масштабный военный конфликт в ближнесрочной перспективе. На данном этапе ни украинская, ни российская сторона не заинтересованы в полномасштабной военно-политической эскалации. Пока что стороны конфликта тестируют реакции друг друга и международного сообщества. По этой же причине, для описания произошедшего российская сторона использует термин «инцидент», в то время как в ответ украинские власти вводят режим военного положения, но не с целью объявления войны.
Прорыв блокады, демонстрация флага и военно-морская база
Официальный Киев уже давно пытается привлечь внимание международного сообщества к проблеме стремительной милитаризации и военной блокады Азовского моря со стороны России. «Инциденты» в акваториях Черного и Азовского морей случались и ранее, но как правило, они были связаны с ограничениями российской стороны на свободное судоходство для украинских гражданских судов. Эти ограничения являются следствием аннексии Крыма, которая с точки зрения Москвы дает легитимное право на трансформацию морской границы, статуса Азовского моря и де-факто денонсирует Договор о сотрудничестве в использовании Азовского моря и Керченского пролива 2003 года.
Очевидно, что после применения силы с российской стороны против двух украинских бронекатеров и буксира 25 ноября, эта задача была успешна выполнена — и именно в силу силовой реакции Кремля. Ведь еще в сентябре этого года корабль управления «Донбасс» и буксир «Корец» Военно-морского флота Украины совершенно спокойно прошли через Керченский пролив. Поэтому не стоит рассматривать нынешнюю попытку прохода украинских судов через Керченский пролив как «провокацию», призванную привлечь внимание к проблеме морской блокады Азовского моря. Именно на такой интерпретации событий настаивает российская сторона.
Помимо привлечения внимания международного сообщества к милитаризации Азовского моря со стороны России, немаловажную роль в действиях Киева играет ритуал демонстрации флага. Таким символическим способом украинская сторона обозначает приверженность восстановлению территориальной целостности и свои суверенные права над оккупированными Россией территориями и акваториями.
Наконец, в сентябре этого года украинское руководство приняло решение о создании военно-морской базы в Бердянске на побережье Азовского моря. В этой связи Киев планирует разместить там группировку военно-морского флота, перебросив часть имеющихся судов из Одессы в Бердянск.
С введением в строй Керченского моста проход украинских военно-морских судов через Керченский пролив стал восприниматься Кремлем особенно нервно, как вызов для безопасности. Не менее вызывающим для Москвы является демонстрация флага и планы по созданию военно-морской базы ВМФ Украины в Бердянске. Второе обстоятельство тревожит российских стратегов особенно сильно (вспомним про страшилки о военно-морских базах НАТО в Крыму как предлог для аннексии), ведь со всей очевидностью украинская сторона будет пытаться придать этой базе статус военно-морского логистического пункта, куда бы могли заходить военные корабли США и НАТО.
Таким образом, силовая реакция России была неизбежна. Данным привычным для себя способом, с помощью эскалационного доминирования, Москва посылает сигналы как Украине, так и западным странам о готовности отстаивать свои интересы силовым путем и готовности идти на военную конфронтацию. К тому же Кремль создает такими действиями нужный уровень внешней военно-политической напряженности, оправдывающий и отвлекающий внимание российских граждан от внутренних социально-экономических проблем и непопулярных решений (пенсионная и налоговая реформа). Тем более, что рейтинг российского президента Владимира Путина упал ниже «докрымского уровня» 2013 года, зафиксировавший его исторически минимальное значение. Очевидное усиление санкционного давления на Россию со стороны Запада из-за данного конфликта, видимо, тоже вписывается в логику Кремля.
Украинские выборы, партии войны и мира, стратегия Кремля
Однако очевидно, что не только Кремль использует конфликт вокруг Азовского моря во внутриполитических целях. Проблема с рейтингом существует и у ныне действующего украинского президента Петра Порошенко, особенно на фоне приближающихся электоральных кампаний следующего года (президентские выборы — март, парламентские выборы — октябрь 2019 года). По данным соцопросов (Киевский международный институт социологии, Центр Разумкова, группа «Рейтинг»), рейтинг действующего украинского президента ниже рейтинга не только его основного конкурента Юлии Тимошенко, но и потенциального кандидата в президенты шоумена Владимира Зеленского. А в возможном втором туре выборов Петр Порошенко проигрывает практически всем кандидатам-фаворитам, в то время как Юлия Тимошенко, напротив, выигрывает у всех возможных оппонентов.
Для действующего украинского президента нынешняя ситуация — возможность подкорректировать свой электоральный рейтинг, продемонстрировать свою бескомпромиссную позицию в вопросе противостояния военной агрессии со стороны России, мобилизовать международную поддержку, по возможности сместить дату проведения президентских выборов. Собственно говоря, для решения этих задач Петр Порошенко и предложил ввести военное положение, необходимость которого в большей степени наблюдатели связывают со внутриполитической динамикой, нежели чем с конфликтом в Керченском проливе. Ведь украинские власти не принимали подобных решений — ни во время проведения российскими войсками операции в Крыму, ни во время боев под Дебальцево или Иловайском. Один из немногих украинских политиков, кто выступал тогда за введение военного положения, был секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины Александр Турчинов. В поддержку этого решения он выступил и сейчас.
В итоге решение по введению военного положения было принято в компромиссном варианте (на 30 дней вместо 60, не на всей территории Украины, а в ряде областей, с условием проведения президентских выборов в конце марта 2019 года, без значительного урезания гражданских прав и свобод). Но даже такой вариант позволяет действующему президенту создать необходимую внешнеполитическую атмосферу в отношениях с Россией, которая призвана девальвировать «миротворческую» повестку дня ряда кандидатов в президенты, прежде всего Юлии Тимошенко, чей электоральный рейтинг сегодня является самым высоким среди всех возможных кандидатов в президенты Украины. «Атмосфера войны» призвана спутать карты тем украинским политикам, которые готовы вступить в переговоры с Кремлем и закончить «гибридную войну» на его условиях.
Именно по этой причине Кремль будет воздерживаться от серьезной эскалации напряженности на данном этапе. Судя по всему, на сегодняшний день ставка делается на то, чтобы к власти в Украине привести коалицию политических сил (которую условно можно обозначить как коалиция Юлии Тимошенко — Виктора Медведчука), приемлемых и договороспособных с точки зрения российского руководства. Такая коалиция, по мысли кремлевских стратегов, могла бы выполнить «минские соглашения» в интерпретации Кремля, заморозить проблему Крыма, и таким образом способствовать созданию предпосылок для отмены западных (прежде всего европейских) санкций против России. Подобный сценарий уже был реализован с случае с Грузией в 2012 году, когда спустя всего 5 лет после «пятидневной» российско-грузинской войны к власти пришел премьер-министр Бидзина Иванишвили, запустивший процесс нормализации отношений с Россией, вынеся за скобки проблему оккупированных территорий.
В случае провала данного сценария, новая масштабная эскалация военного конфликта между Россией и Украиной вполне вероятна, тем более, что к 2019 году Кремль планирует завершить процесс развертывания ударных группировок на границе с Украиной на западном и юго-западном направлениях
Пока что Петру Порошенко удалось консолидировать украинское общество и политические элиты на патриотической основе и сорвать игру Кремля (введение военного положения в итоге были вынуждены поддержать все фракции украинского парламента, даже фракция Юлии Тимошенко, кроме Оппозиционного блока). Вместе с тем, очевидная связь этого решения с приближающимися электоральными кампаниями породила подозрения к узурпаторским наклонностям действующего президента. К тому же ряд западных партнеров Украины воспринял это решение неоднозначно (по слухам именно канцлер Германии Ангела Меркель настояла на том, чтобы военное положение не повлияло на ход проведения президентских выборов). Поэтому у Петра Порошенко в запасе есть, как минимум, 30 дней, чтобы развеять опасения собственных граждан, своего окружения и западных партнеров и продемонстрировать существенные результаты как в плане укрепления обороноспособности страны, так и решении социально-экономических задач. Что, кстати, весьма актуально, если Петр Порошенко все же сможет сорвать игру Кремля, для которого новый раунд военно-политической эскалации с Украиной запрограммирован в этом случае.
Позиция Беларуси: молчание — золото
С момента российско-украинского вооруженного конфликта в Керченском проливе прошло уже несколько дней, а Минск так и не высказал своего официального отношения к происходящему.
Ситуация осложняется тем, что применение военный силы с российской стороны в отношении украинских кораблей и моряков не является какой-то непонятной формой гибридной агрессии, как в случае с «зелеными человечками» в Крыму или сепаратистскими образованиями ДНР и ЛНР, к которым Кремль якобы не имеет никакого отношения. Данное событие уже получило квалификацию как проявление акта военной агрессии со стороны стратегического союзника Беларуси (России) в отношении дружественного партнера (Украины). В дополнение ко всему сказанному, США и ряд европейских стран сразу приступили к подготовке нового пакета антироссийских санкций, и любое заявление-солидаризация с позицией Москвы может стать предлогом для распространения данных санкций и на Беларусь, чего официальный Минск будет всячески избегать.
С другой стороны, Минск очевидным образом будет избегать какой-либо критики Кремля за подобное поведение, не давая дополнительного повода для усиления российского давления на себя. Это тот случай, когда временное молчание — не самый худший вариант. Тем более, судя по всему, данный конфликт уже успел исчерпаться и теперь развивается в сугубо в плоскости дипломатической конфронтации.
Данные обстоятельства ограничивают возможности для риторического маневрирования, но вряд ли приведут к изменению квазинейтральной позиции Беларуси по отношению к российско-украинскому конфликту и пересмотру гарантий безопасности (запрету использовать территорию Беларуси для военной агрессии против Украины). На этом фоне не так важен факт молчания Минска (судя по всему, все необходимые сигналы были посланы по непубличным каналам), хотя в ближайшие дни стоит ожидать некого официального заявления в духе миротворчества и готовности содействовать переговорам между Москвой и Киевом для исчерпания конфликтной ситуации (украинские военные суда и моряки арестованы российскими властями и их судьба может стать предметом переговоров, но в каком-то ином формате, чем заседания Трехсторонней контактной группы ОБСЕ). Подобные официальные заявления важны с точки зрения международного позиционирования и той роли, которую Беларусь стремится играть как донор стабильности и безопасности в регионе.