Предисловие
С началом политического кризиса в Беларуси после президентских выборов 9 августа 2020 года действия беларуских властей все больше ассоциируются странами Запада с угрозами и вызовами для региональной, а в последнее время – и глобальной безопасности. Беларуская сторона попала в положение, когда стратегия конвертации своего вклада в региональную стабильность и безопасность в различные политико-экономические и дипломатические дивиденды со стороны Запада более не работает из-за жесткой реакции на итоги президентской кампании и масштабные репрессии против гражданского общества, вновь вернув правозащитную и демократическую повестку на первое место в отношениях с Минском. Поэтому Минск перешел к иной стратегии принуждения своих внешних оппонентов к нормализации отношений – стратегии эскалационного доминирования, или «эскалации для деэскалации», доставшейся в наследство со времен Холодный войны между США и СССР прошлого века и описывающей модель поведения в глобальном (ядерном) конфликте. О риске его развязывания из-за позиции Запада по отношению к беларускому правящему режиму все чаще в последнее время предупреждает беларуская государственная пропагандистская машина.
Стратегический расчет Минска: к переговорам через эскалацию
Будучи переосмысленной в современных геополитических условиях, в том числе малыми и средними государствами, реализация данной поведенческой стратегии направлена на демонстрацию силы и создания различных вызовов и угроз или их видимости в сфере безопасности, которые в конечном итоге должны вынудить западных оппонентов сесть за стол переговоров с Минском и пойти на уступки из-за страха раскручивания спирали эскалации и трансформации кризиса в глобальный конфликт в центре геополитического разлома между Западом и Востоком.
Побочным эффектом данной стратегии является стремление Минска добиться поддержки Кремля и вовлечь Россию в противостояние с Западом, устранив обеспокоенность Москвы из-за возможного геополитического разворота Беларуси на 180 градусов в западном направлении. Таким способом беларуская сторона пытается усилить свои аргументы возможностью включения в потенциальный конфликт мировой державы, обладающей ядерным оружием и солидным послужным списком проекции военной силы в подобных ситуациях. Именно поэтому, пытаясь добиться российской поддержки, Минск во многом подражает и воспроизводит модель поведения Кремля на международной арене в отношениях с Западом в период между 2014 и 2020 годами, начиная от эскалации напряженности с помощью военных учений и заканчивая миграционным кризисом на границе с соседними государствами-членами ЕС и НАТО, а также Украиной.
Вместе с тем, обратной стороной эскалационного доминирования всегда является проблема эскалационного контроля, то есть способность навязать оппоненту такой сценарий, который гарантирует, что на эскалационные действия он не ответит еще большей эскалацией. В этой связи существует некий предел эскалации, переход которого может привести к утрате контроля над конфликтной динамикой и сопровождаться неприемлемыми издержками и разрушительными последствиями для инициатора эскалации. Это как раз та ситуация, в которой легко может оказаться беларуский правящий класс.
Опыт России: от эскалационного доминирования к стратегической сдержанности
Балансируя на грани между миром и войной с 2014 года, Кремль максимально приблизился к данному эскалационному пределу в отношениях с Западом уже к 2020 году. Тогда же Кремль пришел к выводу об исчерпании ресурса геополитического авантюризма и стратегии эскалационного доминирования в своей внешней политике. Ее дальнейшая реализация рисковала еще сильнее усугубить положение России на международной арене в результате введения так называемых драконовских санкций со стороны США, а также из-за влияния глобальных негативных эффектов пандемии коронавируса.
В конечном итоге, начиная с весны 2020 года на фоне стремительно распространяющейся пандемии коронавируса Кремль начал активно посылать Западу деэскалационные сигналы (превентивное решение о сворачивании масштабных военных учений, поддержка инициативы «глобальное перемирие», предложение провести саммит пяти постоянных членов Совета безопасности ООН и др.). Тогда Кремль предлагал мировым державам обсудить шаги по развитию коллективных начал в мировых делах, откровенно поговорить о вопросах сохранения мира, укрепления глобальной и региональной безопасности, контроля над стратегическими вооружениями, совместных усилий в противодействии терроризму, экстремизму, другим актуальным вызовам и угрозам, включая преодоление экономического кризиса, вызванного пандемией коронавируса.
Такой подход позволил Кремлю выйти на траекторию выстраивания прагматических отношений с Западом и отойти от конфронтационной повестки, что, в частности, было продемонстрировано по итогам саммита президентов США и России в Женеве 16 июня 2021 года. Повестка саммита включала такие проблемы, как состояние и перспективы развития российско-американских отношений, вопросы стратегической стабильности, борьбу с киберпреступностью, проблематику экономического сотрудничества, климат и Арктику, региональные конфликты и кризисы: на Ближнем Востоке, в Сирии и Ливии, ситуацию вокруг иранской ядерной программы, на Корейском полуострове, в Афганистане, Нагорном Карабахе и Украине. В решении всех вышеперечисленных вопросов Россия пытается позиционировать себя как прагматичного партнера для США, продуктивное и эффективное взаимодействие с которым должно привести в перспективе к разрядке отношений и смягчению санкционного давления.
Теперь из создателя проблем для Запада Россия стала позиционировать себя в роли решателя тех проблем, которые волнуют США и их союзников. Такое позиционирование привело к немедленному вознаграждению Кремля за поведение согласно общим правилам и договоренностям – отказу Вашингтона блокировать завершение строительства и запуск газопровода «Северный поток-2».
Стратегические просчеты Минска
Таким образом, даже Россия, обладающая весьма внушительными ресурсами для продолжения эскалационного доминирования в отношениях с Западом, была вынуждена пересмотреть свою поведенческую стратегию на международной арене под давлением внешних обстоятельств, чтобы снизить экономические и геополитические издержки от конфронтации с Западом и направить высвободившиеся ресурсы на цели национального экономического развития. Эта переоценка приоритетов подтолкнула Кремль к тому, чтобы перейти к новой поведенческой модели на международной арене – стратегической сдержанности. Она предполагает деидеологизацию внешней политики, учет объективных факторов и тенденций, в том числе ограниченное признание интересов других игроков и осознание собственных возможностей/ограничений, минимизацию геополитических рисков (отказ от конфронтации) и сокращение экономических издержек. Одним из воплощений данного подхода на практике стало поведение России в условиях азербайджано-армянского конфликта осенью 2020 года за контроль над Нагорным Карабахом. Несмотря на союзный характер отношений между Арменией и Россией, а также привычку использовать военно-политическую нестабильность в качестве повода для проекции военной силы и вмешательства в конфликты, Кремль не только не оказал необходимой военно-политической поддержки, но и принудил Ереван к капитуляции и принятию условий окончания «шестинедельной войны» со стороны Азербайджана и Турции.
С одной стороны, отсутствие значительного экономического и военно-политического ресурса, малый вес и влияние Беларуси в системе международных отношений, а также непропорционально высокий и экономический и военно-политический потенциал ЕС и НАТО, с другой стороны, приводит к ситуации, когда реализация беларускими властями стратегии эскалационного доминирования приводит к абсолютно противоположному эффекту. Существенная разность потенциалов между конфликтующими сторонами позволяет ЕС и НАТО спокойно, солидарно и жёстко реагировать на те проблемы, вызовы и угрозы, видимость которых создает Минск с помощью эскалационных шагов и официальной риторики как на внутриполитической арене (массовые репрессии), так и по периметру границ Беларуси. Таким образом, как и в случае с опытом России, реализация стратегии эскалационного доминирования беларуской стороной приводит к еще большему ухудшению положения Беларуси на международной арене и переговорной позиции правящего класса, росту издержек при раскручивающейся спирали эскалации, ведущей стороной которой становится в конечном итоге его оппонент в лице Запада. На практике это означает, что повышение градуса эскалации со стороны Минска будет приводить к еще более существенным эскалационным шагам со стороны западных стран, включая расширение санкционных ограничений до «драконовских санкций» и заканчивая реализацией сценария геополитической сделки между Западом и Россией по Беларуси, предполагающей российское вмешательство во внутренние дела Беларуси на приемлемых для западных стран условиях – то есть ликвидации источника вызовов и угроз.
Эскалационная спираль и альтернативные сценарии
Для политической культуры беларуского правящего класса нехарактерно признание собственных ошибок, совершение уступок или откат действий назад под внешним давлением, что рассматривается как проявление слабости в глазах беларуского общества и внешних геополитических акторов. Такая особенность политической культуры в нынешних условиях является фактором раскручивания эскалационной спирали, что предполагает рассмотрение нескольких сценариев развития военно-политической ситуации и динамики региональной безопасности.
Пессимистический сценарий предполагает потерю контроля над эскалацией со стороны Минска как результат радикального ужесточения санкций против Беларуси со стороны Запада. Из-за общей логики и контекста развития ситуации и необходимости сохранить лицо беларуская сторона идет на эскалацию приграничного военного конфликта для принуждения Запада (в лице США) к переговорам на приемлемых условиях, а Кремля – к безусловной финансово-экономической и политической поддержке беларуского правящего класса во главе с Александром Лукашенко. Реализация данного сценария приведет к окончательной трансформации Беларуси в серую зону, которая будет восприниматься международным сообществом как источник угроз для международного мира и безопасности. Такой сценарий открывает для России возможности по предложению своих услуг Западу по стабилизации ситуации и «нормализации» своего беларуского союзника как в случае с принуждением Армении к капитуляции и уступкам перед Азербайджаном и Турцией, а также размещением российских миротворцев на территории самопровозглашенной Нагорно-Карабахской Республики со всеми вытекающими последствиями в виде усиления российского влияния.
Оптимистический сценарий предполагает, что беларуская сторона все же не рискнет идти на провоцирование военной эскалации, осознавая уровень своей уязвимости, ограниченность ресурсов, а также риски вмешательства Кремля в возможный конфликт не с целью оказания поддержки своему беларускому союзнику, а принуждения к капитуляции в условиях внешнего давления международного сообщества по аналогии с армянским кейсом. При этом Кремль не только сможет использовать данный кризис для вмешательства, но и будет играть главенствующую роль внутри Беларуси и на международной арене при определении условий перехода к посткризисному этапу.
Развитие событий по оптимистическому сценарию позволит Минску сохранить контроль над эскалацией, заморозить на определённом уровне давление со стороны Запада и снизить риски вмешательства России, а также позже сделать шаги в направлении стратегической сдержанности – т.е. отказа от конфронтации со странами Запада и Украиной с фиксацией статуса-кво, даже если он предполагает сохранение санкционных ограничений против Минска. Косвенным свидетельством того, что беларуский правящий класс и лично А. Лукашенко рассматривают возможность возвращения к «региональной нормальности» в среднесрочной перспективе, характерной для периода между 2014 и 2020 гадами, является намерение прописать в новой Конституции положение, исключающее военную агрессию с территории Республики Беларусь в отношении других государств – то есть формализовать одну из гарантий региональной безопасности, сформулированных Минском сразу же после начала российско-украинского конфликта и геополитической конфронтации между Россией и Западом в 2014 г.
Таким образом, вместо заранее проигрышной стратегии «эскалации для деэскалации» (по опыту России в геополитической конфронтации с Западом) для нормализации военно-политической обстановки в регионе, в том числе для стабилизации отношений с Западом, Минску следует реализовывать стратегию деэскалации. Она предусматривает добровольный отказ от эскалационных шагов и нагнетания напряженности, выполнение взятых на себя международных обязательств в сфере региональной и глобальной безопасности, а также дополнительные добровольные обязанности, исходя из ожиданий своих партнеров и оппонентов. Данные шаги являются необходимым, но все еще недостаточным условием для того, чтобы западные столицы перестали игнорировать Минск.
Обложка: БЕЛТА